Почему подсудимый Северный полагает, что стал жертвой провокации и заказа, тогда как гособвинение утверждает, что он с женой действовал в сговоре и с умыслом, выясняла Orda.kz
Выступление адвоката Елены Жигалёнок. Фото Orda.kz
В специализированном межрайонном суде по уголовным делам Алматы завершились главные судебные разбирательства по резонансному делу подсудимых супругов-журналистов Северных. Они подозреваются в вымогательстве 15 млн тенге у актауской предпринимательницы Зареты Фаталиевой в 2023 году и 200 тыс. тенге у алматинского бизнесмена Дмитрия Дремасова в 2019 году. Вчера прошли прения сторон, по окончании которых подсудимые выступили с последним словом.
Владимир и Наргиз Северные не признают своей вины в предъявленных обвинениях и настаивают на полном оправдании, ссылаясь на реабилитирующие основания. Гособвинитель Малик Ашенов, напротив, просит суд признать подсудимых виновными по ч. 2 и 4 ст. 194 УК РК (Вымогательство в группе лиц по предварительному сговору в особо крупном размере) и назначить наказание в виде 11 лет лишения свободы каждому с отбыванием наказания в учреждении уголовно-исполнительной системы средней безопасности.
Журналисты Orda.kz следили за полемикой между защитой и обвинением и аргументами подсудимых. Каждая из сторон стоит на крайней позиции абсолютной виновности и полной вины, поэтому прения были острыми.
Поначалу бури ничего не предвещало. Заседание суда начиналось спокойно, буднично, с очередных ходатайств адвокатов. Елена Жигалёнок, представляющая интересы подсудимого Владимира Северного, попросила суд учесть в качестве смягчающего вину обстоятельства наличие у него на иждивении двух несовершеннолетних детей. Она передала через секретаря суда копии и оригиналы свидетельств о рождении сына и дочери Северных.
Затем защитник озвучила второе ходатайство – о признании недопустимыми в качестве доказательной базы обвинения ряда вещдоков и улик по уголовному делу. Это постановление следователя о выемке телефона потерпевшей Фаталиевой, протокол осмотра вещей и предметов, стенограмму переговоров Северных с Фаталиевой, постановление о назначении психолого-филологической экспертизы и само заключение эксперта. Адвокат просила исключить их из материалов дела, так как они, поскольку они, по мнению защиты, были получены незаконным способом.
«Протокол выемки телефона был проведен без санкции следственного суда, другой протокол — сфальсифицирован. Стенограмма переговоров была произведена следователем фрагментарно: из трех часов записи он выбрал только то, что посчитал необходимым. Тем самым, он нарушил принцип объективности и достоверности. А еще эксперт-филолог исследовала аудиозапись, которая была получена незаконным способом, так как потерпевшая Фаталиева записывала переговоры с Северными на диктофон своего телефона без предупреждения», — поясняла Жигалёнок.
Согласно материалам уголовного дела, журналисты Северные шантажировали своих жертв — актаускую предпринимательницу Зарету Фаталиеву за некачественное продовольственное обеспечение военнослужащих в Мангистауской области, а алматинского бизнесмена Дмитрия Дремасова за нарушение санитарно-эпидемиологических норм в принадлежащей ему кофейне. В качестве отступных Северные требовали у Фаталиевой 15 млн тенге, а у Дремасова 200 тыс. тенге. Главным козырем обвинения стали аудиозаписи переговоров, записанные потерпевшими тайком. На основании чего защита пыталась опротестовать их в ходе главного судебного разбирательства.
Председательствующий судья Еркин Майшинов удовлетворил в ходе прений одно ходатайство адвокатов. Затем он дал слово прокурору Малику Ашенову, представляющему гособвинение. Ашенов недавно заменил свою коллегу Найлю Канатову, которая ранее на протяжении двух с половиной месяцев участвовала в судебных разбирательствах и не отличалась активностью. Поэтому никто из участников процесса не ожидал от нового прокурора решительного напора.
Гособвинитель с долей иронии и сарказма прошелся по линии защиты, касающейся дружелюбного характера общения подсудимых с потерпевшими и добровольной меценатской помощи Фаталиевой.
«Северные утверждают, что общались с Фаталиевой и Дремасовым по-дружески, никаких требований и угроз в завуалированной они к ним не предъявляли. Даже припоминают, что Дремасов подарил им пачку кофе, но при этом они не могут пояснить, почему же в таком случае оба предпринимателя написали на них заявление в полицию? Почему их просьбы они сочли как вымогательство?» – спрашивал Ашенов.
Вину подсудимых прокурор счел полностью доказанной в ходе судебного следствия, и что самое удивительное, он не нашел ни смягчающих, ни отягчающих вину Северных обстоятельств. Даже двое несовершеннолетних детей Наргиз и Владимира не стали смягчающим фактором для него, и он запросил строгое наказание для их родителей .
«Подсудимые Северные не страдают хроническим психическим расстройством. В принудительных мерах медицинского характера они не нуждаются. По психическому состоянию могут предстать перед судом. Поэтому прошу суд признать виновным Северного Владимира по ч. 2 и 4 ст. 194 УК РК и назначить наказание в виде 11 лет лишения свободы с отбыванием наказания в учреждении уголовно-исполнительной системы средней безопасности. Также прошу признать виновной Северную Наргиз по ч. 2 и 4 ст. 194 УК РК и назначить наказание в виде 11 лет лишения свободы. В соответствии со ст. 208 УК РК прошу взыскать с Северных в фонд компенсации потерпевших денежную сумму в размере 30 МРП плюс процессуальные издержки», – выступил Ашенов.
Присутствовавшие в зале журналисты, друзья и родственники подсудимых, услышав спич прокурора, опешили. Санкция ч. 4 ст. 194 УК предусматривает наказание от 7 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Ашенов выбрал золотую середину, запросив для подсудимых 11 лет, однако и этот срок выглядит слишком большим. Особенно с учетом возраста обвиняемых супругов- журналистов: Владимиру в январе 2023 года исполнилось 60 лет, Наргиз — 44 года.
Пока родственники и коллеги подсудимых переваривали информацию, судья обратился к потерпевшим по онлайн-связи зум, чтобы узнать их мнение. Зарета Фаталиева ответила коротко: «Вопрос о наказании виновных оставляю на рассмотрение суда». А вот Дмитрий Дремасов был настроен жестче.
«Я полностью поддерживаю прокурора! Считаю, что это достойное, справедливое решение, потому что подсудимые так и не признали свою вину. Кроме того, они вводят в заблуждение других людей. Я так понимаю, что они могут продолжить этим заниматься, поэтому к ним нужно применить такое наказание, чтобы они всё осознали, пока сидят. Это опасные люди, которые не дадут спокойно работать предпринимателям», — заявил Дремасов.
Выпад потерпевшего не на шутку разозлил адвокатов, поэтому они по полочкам разложили все просчеты и ошибки следствия. Так, Нусупжан Касымов и Жанна Кусаинова раскритиковали результаты проведенных негласных следственных действий и исследованных госэкспертом аудиозаписей переговоров между их клиентами и потерпевшими. Они камня на камне не оставили от протоколов личного обыска Северных, их очных ставок с Фаталиевой и Дремасовым, а главное, от самой квалификации преступления. Елена Жигалёнок ссылалась на нормативное постановление Верховного суда, в котором разъясняется, что принято считать вымогательством и какие признаки его характеризуют.
«Вымогательство считается оконченным в момент предъявления потерпевшему имущественных требований, соединенных с угрозами, говорится в этом постановлении. Обратите внимание, речь идет о требованиях, а их не было в переговорах Северных ни с Фаталиевой, ни с Дремасовым. Было лишь побуждение к передаче денег — об этом говорят все эксперты-филологи. Дремасов проявил инициативу, добиваясь встреч с Наргиз. Он предлагал ей деньги за удаление критических постов о работе его кофейни на ее страничке в соцсетях. Фаталиева также проявила настойчивость. Это она назначила Владимиру встречу в ресторане и первой подняла вопрос о деньгах в обмен на непубликацию критических материалов о деятельности ее ТОО "Берекет Ф" в газете "Караван", в которой он работал», — поясняет Жигалёнок.
Настал черед выступить самим подсудимым. Супруги Северные держались уверенно, свои доводы они приводили аргументированно, безапелляционно. Видимо, прокурорский запрос об их 11-летнем лишении свободы дал им стимул для беспощадной ответной критики работы обвинения. Впервые с момента проведения главного судебного разбирательства Владимир Северный обмолвился о возможном заказном характере своего уголовного дела.
«Зарета говорила, что она обратилась в полицию с заявлением о вымогательстве 6 апреля, на следующий день после нашей встречи в ресторане. Тогда как на самом деле она обратилась гораздо позже. Сейчас я подозреваю, что это было неслучайно. Явно была какая-то цель для того, чтобы я прекратил заниматься своей журналистской деятельностью», — сказал Северный.
По его словам, он не специализировался на проведении журналистских расследований в еженедельном издании "Караван", а изредка по заданию главного редактора освещал больные места казахстанской армии. К своей работе подходил ответственно, опираясь исключительно на проверенные факты и документы. Так было, когда он писал о плохом питании солдат морской пехоты актауской бригады Минобороны. Но это вовсе не означает, что он предосудительно относился к Зарете Фаталиевой, занимавшейся организацией этого питания.
«Прокурор в своем выступлении с сарказмом отметил, что не верит в наш спокойный, дружеский характер общения с Заретой. А зря. Я познакомился с Заретой 5 апреля в алматинском ресторане, куда она нас с семьей пригласила. Я знал, конечно, что она является гендиректором ТОО "Берекет Ф", но мы обсуждали в ходе встречи не ее деятельность, а говорили на общие темы. О том, что Фаталиева является гражданкой России, я узнал только во время судебных заседаний», — говорил Северный.
По его словам, несмотря ни на что, он не держит зла на бизнесвумен.
«Я провел в стенах СИЗО 234 дня, но не держу зла на Зарету. Пусть ее бизнес успешно развивается и дальше. Я говорил ей в ходе нашей встречи в ресторане: кормите солдат лучше, тогда не будет жалоб и у меня, спецкора, не будет поводов готовить критические статьи... Никаких помыслов что-либо требовать у нее, и тем более угрожать, не было. Я просто хотел, чтобы она занималась выполнением своих договорных обязательств. Нет нашей вины в том, в чём нас обвиняют», — убежденно сказал журналист.
Наргиз Северная свое выступление начала с благодарности и признательности адвокатам. Затем она сыронизировала в адрес потерпевшей, вызвав одобрение и сочувствие у группы поддержки в зале.
«Хочу выразить слова благодарности потерпевшей Фаталиевой. Благодаря ей, я узнала и открыла для себя очень многое в последнее время... Вы преподнесли урок трем моим детям, что никогда нельзя доверять людям, какими бы вежливыми, добрыми, отзывчивыми и уязвимыми они не казались. Всё это — лишь оболочка. Я на протяжении семи месяцев говорю детям: "Никогда никому не доверяйте!" Думаю, этот урок они освоили навсегда. С катастрофическими последствиями, но всё же усвоили. Благодаря Зарете Фаталиевой, они сделали для себя еще одно жизненно важное открытие, что среди нас есть очень много людей, абсолютно не знакомых, которые готовы прийти на помощь. Добрых, отзывчивых людей гораздо больше, чем недобрых», — резюмировала Наргиз.
Как следует из материалов уголовного дела, инициатором обращения к актауской предпринимательнице Фаталиевой за благотворительной помощью была именно Наргиз. Вот как она объяснила это в суде.
«Я обратилась к Фаталиевой с просьбой о помощи в покупке квартиры. Сказала, что буду очень благодарна, если она поможет. Никаких требований, а тем более угроз о разглашении каких-либо сведений, позорящих потерпевшую, у меня не было. Это подтвердила комплексная филолого-психологическая экспертиза. В моих действиях нет состава преступления, но при этом есть уголовное дело».
По словам Северной, она на протяжении семи месяцев и семи дней находится под домашним арестом, пока ее муж закрыт в СИЗО. Ей приходится самостоятельно содержать не только троих детей, но и лежачего онкобольного отца, а средств для этого катастрофически не хватает.
«Сидим без копейки, так как наши карты заблокированы. Без возможности работать, без главы семьи на съемной квартире семь месяцев мы с детьми проходим квест на выживание... Это всё за то, что я открылась, доверилась Фаталиевой, но вместо помощи получила по полной программе»!
Наргиз пропесочила и следователя Алкенова, который, по ее мнению, нарушал их с мужем процессуальные права и однобоко с обвинительным уклоном вел сфабрикованное уголовное дело.
«17 раз следователь отменял ходатайства моего защитника. Сам же рассматривал жалобы на себя, и сам же на них отвечал, что является не только нарушением служебной этики, но и идет вразрез с установкой президента. Она гласит, что госслужащие и сотрудники правоохранительных органов не должны рассматривать жалобы сами на себя и отвечать на них. Все действия следователя Алкенова говорят о том, что он хотел с высокой горки чихать на то, что озвучивается президентом. У него есть свои законы, свой Уголовный Кодекс, свои правила, которые противоречат политике правового государства».
В конце выступления подсудимая заявила, что подлежит с мужем оправданию в связи с полным отсутствием состава преступления. После полуторачасового перерыва на обед Северные выступили в суде с последним словом. К тому времени почти все журналисты разъехались, в зале оставался один собкор крупного информационного холдинга. По его словам, в последний момент Наргиз не сдержалась и заплакала, попросив суд не наказывать их с мужем строго... Приговор по делу супругов-журналистов будет вынесен в первых числах декабря.
orda.kz
