8.12.2021, 12:10
Просмотры: 57

За мужем в Афганистан

Несколько лет назад в областном обществе ветеранов войны в Афганистане одним членом стало больше. Многим воинам-афганцам нынче уже по пятьдесят лет и более, но и они были немало удивлены, увидев женщину, годившуюся им в матери. Кое-кто из них со скептицизмом подумал: в самом ли деле эта, достаточно преклонного возраста, дама прошла через горнило войны, ведь у нее даже не было документов, которые подтверждали бы ее пребывание в тот сложный период в ДРА. Однако потом все же удалось выяснить, что дело они имеют не с какой-нибудь «самозванкой», а, действительно, с человеком, имевшим самое непосредственное отношение к выполнению интернационального долга в соседней стране.

WhatsApp Image 2021-12-08 at 09.59.02

Правда, Марии Трифоновны Лизунковой – героини моего очерка – никак не должно было быть на той войне. Во-первых, она уже тогда была немолодым, готовившимся вот-вот разменять пятый десяток лет человеком, а во-вторых, и это, может, самое главное, не числилась в военнообязанных. И, если она и имела какое-то отношение к армии, то лишь косвенное, через мужа. Старший прапорщик Сергей Лизунков служил в воинской части в Уральске, в автомобильной роте. Когда ему – это было весной 1980 года – предложили продолжить службу в соседней стране, в Афганистане, то сразу согласился. И вообще Сергею Елистратовичу было не привыкать к перемене мест службы. Куда только ни забрасывала его судьба, и везде была с ним его верная спутница по жизни, любящая жена Мария. Она никогда даже в мыслях не держала, чтобы хотя бы на короткое время быть в разлуке с дорогим человеком.

Вскоре после того, как муж отбыл в Афганистан, Мария собрала скромные свои пожитки – и в Москву. Нелегко ей было добираться туда, шла летняя Олимпиада, и женщине нужно было даже получить специальное разрешение на проезд по железной дороге в Белокаменную. Дошла до высокого начальства в Министерстве обороны СССР, ведавшего кадрами, а там ей: мы вас, мол, не вызывали и ни в какой Афганистан отправлять не собираемся. Однако военные чины столкнулись с таким напором незнакомки, приехавшей из неближнего Уральска, что в конце концов сдались. К тому же наша землячка как жена военного советника имела право быть с ним в местах службы. Выписали Марии Лизунковой проездные документы, она добралась сначала до Ташкента, а уже оттуда военным самолетом прямиком в Кабул, где и проходил службу ее незабвенный Сергей.

– Здравствуйте, товарищ старший прапорщик! – в полушутливой форме отрапортовала она ему. – Ваш помощник прибыл!

Потом за Марией Трифоновной потянутся из Союза и другие женщины, такие же, как она «декабристки», которые за своими мужьями отправились неизвестно куда, не убоявшись никаких трудностей, рисков. О том, что происходило в соседней азиатской стране, никто из них толком тогда не знал. Сергея Мария нашла в какой-то пятиэтажке, возведенной еще до войны то ли советскими строителями, то ли специалистами одной из стран тогдашнего соцлагеря. В пятикомнатную квартиру, где уже жили трое мужчин, вселились три милых, замечательных женщины, три любящих сердца, которые, преодолев тысячи километров, порой даже непонимание и осуждение близких, прибыли к мужьям, чтобы скрасить тяготы их суровой армейской службы вдали от Родины.

Прошла неделя-другая и Мария Лизункова поняла, что их с Сергеем жизнь в Афганистане будет совсем не похожа на их пребывание в составе Группы советских войск в ГДР.

Кабул ей вообще показался одним большим сплошным кишлаком, где, чем дальше от центра, тем унылее и безрадостнее были картины существования местных жителей, в окрестных селениях вместо стекол в окнах приземистых хижин были бычьи пузыри.

Еще когда Мария летела над территорией страны по направлению к Кабулу, ей не понравился ландшафт, расстилавшийся внизу. Сплошь, куда ни глянь, пепельно-серые горы, без единого пятнышка зелени. «И тут служит мой Сергей, где глазу совершенно не за что зацепиться за что-нибудь привычное, родное?!» – сокрушенно думала она про себя, но потом сразу же гнала эту мысль от себя: ехала-то она на чужбину не романтики ради, не для того, чтобы красотами тамошними наслаждаться, а к своему любимому, по которому постоянно душа болела, он ни на день не выходил у нее из головы.

Уже живя – или, вернее сказать, служа – в Афганистане, Мария Трифоновна не раз вспоминала Германию, уютный и зеленый городок Эберсвальде-Финов, в 40 километрах от Берлина, где дислоцировалась их авиационная часть. С местными жителями у них были прекрасные отношения, никакой натянутости, предосудительности из-за национальной принадлежности. Передвижение по стране было свободное. Особенно часто они выезжали по своим делам в Берлин.

По совету мужа в части она устроилась не по специальности (бухгалтером), а официантом в местную столовую.

– Будешь все время в сытости, довольствии, – пошутил он, намекая, видимо, на ее трудное и голодное детство. Ее отец, а жили они в селе Гусиха Большечерниговского района Куйбышевской (Самарской) области, ушел на фронт летом 1941 года, когда Машеньке было всего девять месяцев, погиб он в конце войны, весной 45-го. И маме, простой неграмотной сельской женщине, пришлось одной воспитывать четверых детей – своих троих, да еще племянника мужа, рано осиротевшего мальчика.

После семилетки Маша успеет поработать и дояркой в колхозе, и еще закончить заочно в Куйбышеве бухгалтерские курсы; она выйдет замуж за Сережу Лизункова, с которым в школе они сидели за одной партой, даже года три дружили. Вскоре, в 1960 году, парня забирают в армию, он попадает в Саратов на курсы радистов, а уже оттуда – в ГДР. Через три года, когда сержанта Лизункова оставят на сверхсрочную, он возвратится в Россию и заберет к себе в часть под Берлином жену с маленькой дочкой Светой.

Среди прочих офицеров Мария Лизункова обслуживала в столовой двух летчиков – один из них, по фамилии Янов, был кудрявый, светло-русый, другой – Капустин – чернявый, высокий, он чем-то смахивал на украинца. Марии оба летчика с самого начала понравились своей простотой, общительностью, и вообще было в них что-то такое, что притягивало к ним людей. Но как-то военный городок и окрестности облетела печальная весть. Оба летчика погибли.

А произошло вот что. Во время одного из полетов у боевой машины отказал мотор, и чтобы не упасть на расположенный поблизости город, что, конечно, привело бы к многочисленным жертвам, они направили самолет прямо в озеро…

на одном из базаров Кабула-IMG_7349

Через некоторое время, когда Лизунковы уже переехали на жительство в Казахстан, купив кооперативную квартиру в Уральске, они услышали по радио песню «Огромное небо». Она была про их ребят – Янова и Капустина. Песня стала очень популярной, и не только в СССР, но и за его пределами. Исполняла ее несравненная Эдита Пьеха.

Но вернемся снова в Афганистан. Лизунковых и семьи других советских военнослужащих охраняли сами афганцы. А может быть, это наши охраняли их. Здесь же, где они несли повседневную службу, афганские военные по сути и жили. Спали на самодельных кроватях – что-то вроде плетенного гамака. Каждое утро к афганцам приходил мулла для совершения намаза. Прежде чем опуститься коленями на коврик, который каждый расстилал перед собой, они тщательно умывались из кувшина. Во время молитвы правоверные настолько глубоко погружались в свой разговор с Аллахом, что полностью отключались от всего окружающего. В это время можно было кричать, ругаться, даже стрелять – они и бровью не поведут.

По соседству с шурави, так тут, в Афганистане, называли всех советских людей, обитали еще одни интересные жильцы – небольшие юркие зеленые ящерицы. Они бегали по стенам и потолку жилищ, не особо стесняясь присутствия людей.

Не прошло и месяца жизни Марии Лизунковой на новом месте, как женщина остро ощутила потребность заняться хоть каким-нибудь общественно значимым делом. Сидеть целыми днями в большой опустевшей квартире и ждать возвращения со службы своего суженого – это не по ней, от этого можно с ума сойти. И поэтому, когда Марии предложили заняться организацией офицерской столовой, пообещав выделить специально для этой цели две рядом расположенные пустующие пятикомнатные квартиры, она с радостью за это ухватилась.

Сделали ремонт, соединили две квартиры в одно большое помещение, и тут встал вопрос: где взять посуду, оборудование для кухни? Не так-то просто оказалось практически в условиях ведения боевых действий его решить, так что Лизунковой пришлось дойти до самого главного советского военного генерала в Афганистане. По его личному распоряжению ей выделили все необходимое. Определились и с пекарней, которая должна была ежедневно обеспечивать свежим хлебом новую столовую.

Закрепили за Марией Трифоновной армейский газик с брезентовым верхом, управлял машиной солдат-срочник Сережа Воронин из Белоруссии. Любил парень быструю езду, и это вызывало у Лизунковой тревогу. Она то и дело попрекала его за лихую езду, говорила, что просто будет чудом, если ей с таким водителем удастся избежать самого худшего, и она когда-нибудь вернется в Союз живой и невредимой.

Оснований для такого беспокойства у нее было достаточно. В Кабуле и других населенных пунктах страны на дорогах царил поистине хаос, тут, кажется, вообще не соблюдали правил уличного движения. Светофоров не было и в помине.

За добросовестный труд Марию Лизункову поощрили непродолжительным отпуском домой в Уральск, а когда она вернулась в Афганистан, – узнала о гибели своего неуемного, беспокойного помощника.

Молодому бойцу оставалось месяца три до дембеля, как он вдруг попросил перевести его в другое подразделение своей части. Там служба была поопаснее, но зато и платили в афганских деньгах – афгани – существенно больше. На заработанное Сергей планировал перед отъездом на родину купить себе джинсы и что-то еще из ширпотреба, которое тогда в СССР было в большом дефиците.

Небольшой колонной выехали из одного населенного пункта в Кабул. В пути следования по рации получили от своих сообщение, что впереди их, скорее всего, ждет засада боевиков, рекомендовали вернуться назад. «Ерунда! Если что – мы прикроем!» – отмахнулся полковник, ехавший в замыкавшем колонну бронетранспортере. Действительно, вскоре, оказавшись в какой-то неширокой горной долине, они попали под обстрел. Переднюю машину подбили, контузив ее водителя. Перед тем как потерять сознание, он увидел, что Сергей Воронин выскочил из своего УАЗика с автоматом в руках. И еще в памяти осталось: бронетранспортер, в котором находился полковник, с первыми же выстрелами резко развернулся и оставил поле боя.

Через некоторое время на этом месте будут найдены растерзанные, изуродованные тела наших солдат, с выколотыми глазами. Среди погибших был и Сергей Воронин, его с трудом опознают даже сослуживцы.

Однажды летним днем 1980 года за Марией Лизунковой приехал какой-то важный советский офицер и попросил ее следовать с ним. Она не на шутку испугалась: «Господи, что же я натворила! Куда это меня?» «Не беспокойтесь, – успокоил он ее. – Все будет нормально, мы предупредили Вашего мужа». Через некоторое время они подъехали к двухэтажному зданию с металлическими воротами. Офицер показал одному из охранников пропуск и их без задержки пропустили во двор. Оказывается, это было посольство СССР в ДРА. Марию Трифоновну радушно встретил сам посол с супругой – оба были уже достаточно преклонного возраста. Они объяснили ей, что скоро ожидают к себе в гости Бабрака Кармаля, руководителя Афганистана. Ее пригласили для того, чтобы она приготовила блины с красной икрой. Никто во всем доме, добавили они, не умеет этого делать. Был жаркий день, и она попросила разрешения принять душ. Ей любезно предоставили такую возможность, проводив на второй этаж.

Готовить блины Марии Трифоновне помогала Верочка, молодая симпатичная женщина, из посольских служащих, и два здоровенных и плечистых молодца. Она почему-то сразу отнесла их к той категории людей, которым не принято задавать лишних вопросов. Был еще один помощник на кухне – жена советского дипломата. Правда, колдовала дама не над традиционным русским яством, а над каким-то другим блюдом – аккуратно вырезала «глазки» у очищенного картофеля.

В большом зале с хорошим убранством накрыли стол. Дорогие и изысканные закуски. Напитки всякие. Посуда тоже под стать обстановке. Только управились – широко распахиваются двери и в зал входит дородный, крупного телосложения мужчина; лицо белое, нос с горбинкой. Он был в темном европейском костюме, как и четверо его телохранителей, которые неотступно находились при нем. Оказалось, Бабрак Кармаль приехал уже довольно давно. Он в соседнем помещении – кинозале – смотрел советский фильм.

Как проходил обед с афганским лидером, Лизункова не знает. Вся обслуга вскоре была удалена из зала. Часа через полтора всех попросили выйти в коридор – проводить дорогого гостя. Он всем с улыбкой пожал руки, Марию Лизункову особо поблагодарил за блины.

– Ну, а теперь всех прошу за стол, – сказала жена посла после того, как гости удалились. – Вы это заслужили.

Она сама всех угощала, налила каждому по рюмке водки. Мария Трифоновна попыталась было отказаться, ссылаясь на то, что дома муж ее ждет.

– Муж подождет, ничего не случится. Его же поставили в известность насчет Вас, – мягко возразила пожилая дама. А уже потом, прощаясь с Лизунковой, сунула ей в руки бутылку спиртного – презент мужу.

В мае 1982 года Лизунковы, выполнив свой интернациональный долг в ДРА, вернулись в Уральск. Сергей Елистратович вновь устроился на прежнее место службы – в военный городок «Сокол», в автомобильную роту. По выслуге он через несколько лет вышел в отставку. Однако дома военный пенсионер Лизунков, привыкший к беспокойной и нелегкой армейской жизни, не усидел. Он вскоре выбрал «гражданку», стал трудиться рабочим в нефтепроводном управлении. В 1990 году несчастный случай на производстве оборвал его жизнь… Четверть века минуло с того трагического дня, а Мария Трифоновна так ни разу больше и не вышла замуж, храня верность своему любимому человеку.

Мы сидим с нею в ее уютной городской квартире и перебираем, перебираем старые фотографии… Их очень много, но мы особое внимание уделяем афганским. Я то и дело путаюсь, оказываюсь в затруднении: нелегко отличить военного советника Лизункова от местных жителей, афганцев.

– Ему и его сослуживцам, – поясняет пожилая женщина, – запрещено было носить свою форму. Вот они и одевались так, чтобы ничем не отличаться от местных. Встретишь его на улице – типичный афганец. Смуглый, чернявый. Служба Сергея требовала особой скрытности. Она имела какое-то прямое отношение к резиденции афганского правителя. Иногда, – с грустью уже заключила Мария Трифоновна, – мне кажется, что мой Сергей остался там, в далеком Афганистане. Навсегда остался.

Евгений Чуриков

Узнайте первым о важных новостях Западного Казахстана на нашей странице
в Instagram и нашем Telegram - канале