Некогда небольшой железнодорожный пункт - разъезд Санкибай находился в 7 км. от ст. Алгабас. Здесь когда-то кипела жизнь, останавливались поезда. С флажком в руке бесстрастно стоял железнодорожник, провожая их в дальний путь и демонстрируя, что все в порядке. Люди десятилетиями обслуживали вокзал и путь, обеспечивая бесперебойность движения поездов. А потом за ненадобностью, по всей вероятности, в силу оптимизации, разъезд убрали из карты страны. Теперь поезда тут не останавливаются. Но о нем остались воспоминания его жителей.
Сюда мы приехали с бывшим жителем этого селения Самигуллой Пазылулы, родившимся и прожившим здесь до 20 лет. Вот что поведал нам Самигулла.
-По рассказам моих родителей-железнодорожников, первые дома здесь появились в 1936 г, когда началась закладка железной дороги. Этот стан именовался тогда 22-ой казармой. Много позже, в 1960 году, построили здание вокзала, где расположились дежурные по разъезду. Они встречали и провожали поезда. Здесь же останавливались и путейцы, обслуживающие магистраль: круглогодично эти трудяги следили за состоянием железнодорожных путей. Проходимость составов, пассажирских и грузовых, была огромная. Соответственно, нагрузка на железнодорожников ложилась колоссальная. От их работы зависело безопасное движение поездов. Рядом с вокзалом построили два трехквартирные дома, как именовали их в народе - казармы, добротные и крепкие. Здесь был и свой магазин, торговая лавка, в котором работала моя мама. Здесь продавали все товары первой необходимости. Были даже своя водокачка и хлебопекарня. В конце 50-х годов жизнь в Алгабасе зарождалась более активнее. Там строились нефтебаза, элеватор, детский сад, многоэтажки, частные дома и люди месили саман здесь, в Санкибае, и на конной повозке везли его в Алгабас. Там строили себе дома, чтобы жить поближе, скажем так, к цивилизации. Впрочем, построенные таким образом дома из самана, без фундамента, стоят до сих пор, уже облагороженные и осовремененные. Мы же переехали сюда в 1975 г.
По словам Самиголлы, помимо работы на железной дороге люди разводили скот. Благо, для его выпаса были бесконечные просторы с сочной травой.
Труд железнодорожников-монтеров был исключительно тяжелым. В народе их именовали путейцами. Сохранились воспоминания монтеров пути тех времен, живших или просто работавших в Санкибае. Ныне многих из них нет с нами в силу возраста. Но живы их воспоминания. Вот что рассказывал Тимофей Осипов, работавший в то время мастером пути:
-Ежедневно из Алгабаса на работу в Санкибай мы ходили пешком. Жизнь путейца – движение. За год исхаживали тысячи километров. Иногда выезжали на перегон, а это порядка 40 км главного пути, но основной путь проходили пешком. В это время нам давали «окно», в период которого мы должны были уложиться, чтобы заменить старые шпалы. Выезжали туда путейцы всех близлежащих станций и разъездов. Бывало, в жару нормальные люди по домам прячутся, а путейцы все время на своем посту – на содержании стальной магистрали: меняли рельсы и шпалы, регулировали ширину колеи. А зимы тогда были суровые, морозные, буранные да длились они дольше. Порой, днями без остановки шли снегопады с вкупе с морозом. Они нам сильно осложняли работу. Помнится, во время войны из-за сильных заносов было на несколько часов парализовано движение поездов. Снегов на перегоне намело на пути на добрых метров два-три. А сильный мороз сделал свое дело. Штыковые лопаты не брали плотный снежный наст, ломались. Тогда на помощь к нам в Санкибай прислали эшелон с солдатами.
Вот воспоминание другого путейца – Амангельды Ниязбаева, жившего в Санкибае.
-Во время войны, да и после здесь по округе Санкибая не было отбоя от волков. Когда в одиночку идешь на стрелки, оглядываешься. Нередки были случаи, когда во время чистки стрелок в горловине, волки нападали на железнодорожников. Между собой мы семафоры называли гуманным средством спасения от волков. Сам не раз залезал на его вершину, спасаясь от серых. Однако ни у кого из путейцев не было и мысли не выходить на работу из боязни хищников. Движение поездов должно было быть бесперебойным любой ценой. В нашей работе не было понятия «не могу, не хочу». Надо – значит надо. И все мы руководствовались этим принципом.
По словам некогда старожилов, разъезд назван в честь жившего в этих местах бая Сансызбая. Полагают, что название полустанка произошло от его имени, только транскрипция была искажена. Тогда еще не было железнодорожной ветки. По бескрайним степям разгуливал его тучный скот. Люди не рассказывали, что стало с баем. Возможно, его постигла участь раскулачивания. Но все необычные явления, происходившие здесь, связывали с его духом. Дескать, бай не простил нанесенной обиды.
Бывшая жительница Санкибая почтенная Кунжан Шаудирова в бытность рассказывала, что однажды темной ночью наблюдала недалеко от полустанка безудержную вакханалию беснующихся людей у горящего костра. «Это дух Сансызбая так нас пугал, за то что расселились в местах его обитания», - уверяла апай.
Жительница ст. Алгабас Рахима Дингуатова вспоминала.
-Шел 1942 год. Зимней ночью я шла из околотка в Санкибае, где расчищала стрелки от снега. Я работала обходчицей. Конечно, было страшно. За мной увязались волки. Они каким-то образом кидали щебни так, что камни попадали ровно мне на голову на одно и то же место. Струйкой потекла кровь. В руках у меня был фонарь с фитилем, огни которого колыхались и возможно, отпугивали волков. От страха я во все горло распевала песни и кричала им, что не боюсь их. Потом почувствовала, что мои преследователи утихли. Оглянувшись, увидела, что волки вдруг поотстали. Но тут прямо перед собой я увидела огромного оленя, рога которого упирались в самое небо. Домой я пришла окровавленная, бледная и без дара речи. Только на третий день народными средствами меня привели в чувство и я снова заговорила. Это же Санкибай!
А это воспоминания Бакыт Ескалиевой, 75-летней жительницы Алгабаса:
-Я приехала на разъезд, выйдя замуж, в 1964 г. Сама я родом из России, Саратовской области, Палассовского района. Мачеха, когда умер папа, отправила меня, тогда еще совсем юную, к моей родной тетке в Уральск. Здесь я и познакомилась с будущим мужем, который оказался жителем Санкибая. Родной язык в то время я практически не знала. Семья мужа отнеслась к моим недостаткам терпеливо, учила казахскому языку. Сразу я устроилась здесь водовозом. Ведрами набирала воду из колодца, заливала ее в 200 литровую бочку, везла людям на бричке и напевала популярную тогда песню «Почему я водовоз». А потом стала работать путейцем. Женщиной-монтером была не одна я. Конечно, нас мужчины по-своему оберегали, не давая работать тяжелыми кувалдами. Но мы наравне с ними устраняли зазоры между рельсами, гайки подтягивали, меняли пришедшие в негодность шпалы, регулировали стрелки. Если все это вовремя не сделать, поезд сойдет с путей и тогда может произойти трагедия. Представляете, чем все это могло бы закончиться? На железной дороге главное – безопасность, а еще дружный и надежный коллектив. Именно такими мы и были тогда. Нам по плечу была любая работа, никакая погода не являлась помехой и не важно женщина ты или мужчина. Несмотря на то, что жили в такой, как мне тогда казалось, вселенской глуши, мы, немногочисленные жители разъезда, тесно общались между собой, делясь последним и помогая друг другу. Давно не стало разъезда Санкибай. А он до сей поры вызывает у меня самые теплые чувства.
А еще здесь жил ветеран Великой Отечественной войны Борис Шолубай, родом из Запорожья, Старшие еще помнят, как здорово он играл в футбол и хоккей с мячом. Он 40 лет проработал дежурным по разъезду. Кстати, Борис Сергеевич и ныне проживает в добром здравии в г.Уральск.
Сейчас от Санкибая остались лишь развалины некогда железнодорожного вокзала и, так называемый, перрон. Мимо него по-прежнему пролетают теперь уже без остановок поезда. Но здесь жили отважные, трудолюбивые люди и посреди небытия обслуживали пути между крупными городами, оставаясь лишь винтиком каркаса, именуемый железной дорогой Казахстана.
От казарм не осталось ничего, но воспоминания старожил, когда-то живших здесь, не угасают. Они с теплом и с ностальгией вспоминают те времена, когда здесь жизнь била ключом, когда успевали и работать, и растить детей, и выращивать скот, а самое главное - здесь были все дружны, жили как одна семья.
Не знаем откуда, но есть цитата: «Городские стены строятся из обломков деревень». Продолжение же Санкибая - это ст. Алгабас, пусть не город, но, как сказал Василий Шукшин, сердце обжигает.
Жумазия КОЖАМУРАТОВА,
библиотекарь ст. Алгабас
Нурзия СИСЕНБАЕВА
Теректинский район
